8 лет спустя

Идут годы. Как это ни банально. Когда я проводила собеседование с потенциальными педагогами в кинотехникуме на Правде 10, они смотрели на меня с нескрываемой иронией — девчонка в голубых штанах. Она нам будет втюхивать про педагогику. Они были правы. Осуществить это действие удавалось далеко не с каждым. Лена Козицына помнит, сколько преподавателей провели с их классом свой пробный урок, так и оставшийся единственным. Правда, были и счастливые находки. Помните биолога — кудрявого и рассеянного, как юный гений. Чем-то он был похож на Олега Васильева, не правда ли? А помните Полонуера и его присказку про сто один процент козлов? Классно тогда занимались экономикой лидер-группа Бизнес-школьников и взрослая лидер-группа!

А помните учительницу литературы, которая общалась лично с Александром Сергеевичем, а мне, кстати, предсказала мальчика, причём, когда родилась девочка, ничуть не смутилась и заявила, что значит девочка будет с необыкновенной судьбой.

Идут годы. Каждый год в школу приходят новые первоклассники. Шестой по счёту одиннадцатый класс готовится расстаться со школой. Пять выпусков за спиной у Взмаха. «Мне позвонили из школы, я испугалась. Оказывается, прошло уже пять лет после выпуска. Что же я делала всё это время? Уж не спала ли?» — посетовала недавно одна из выпускниц — самая первая! Их было пять. И все такие разные!

Совсем немногочисленный первый — почти ещё не Бизнес-школьный. Угрюмоватый. Больше всех уважающий Галину Викторовну, Яна Вацлавовича и никому больше не знакомую учительницу химии. Когда начинался год, их было почти тридцать. До выпускного дожили семь или десять. Героические, надо сказать, люди. Это был первый «частный» выпуск в Санкт-Петербурге. А может и во всей стране. Ну, не было тогда ещё частных школ. Даже и закона о них путёвого не было. А наши уже были!

И в этом году был самый классный выпускной. На котором легендарные Гришин и Романенко пели с непередаваемой тоской: «Одинадцатый класс, тебя я не забуду!». А вышеупомянутый Ян Вацлавович сказал утиравшей слезу Ольге Анатольевне: «Ну и чёрт с ним, что он (Квятковский) математики не знает. Это ли главное!» (Это после просмотра «Четвёртой планеты». Великая сила искусства!)

А потом был самый большой Первый действительно Взмаховский! Первый «родительский» класс Венеры. Первый и, может быть, самый театральный! Они до сих пор с нами. Всюду. В театре. В секретарской. В библиотеке. Среди них больше всего легендарных личностей. Это они пели: «Но так и быть, я сам её (школу) построю». Они действительно не дождались вожделенного своего здания. Но, когда на следующий год, здание (здание! — развалина без окон и дверей) было получено, они, уже студенты, пришли в августе на абитур-курс для того, чтобы за две недели сделать из салаг взмаховцев. Им ничего не надо было объяснять. Задача представлялась им предельно ясной. И салаги становились Взмаховцами. Таскали мешками меховые огрызки. Красили всё, что мало блестит, учились несмотря на зверский холод и отсутствие дверей. Пели песни и плясали на дискотеках, не смущаясь присутствием взрослых.

Следующий выпуск тоже был героическим. В этом классе учились светлые умы — Воробьёв, Свердлов, Павилайнен. Мы гордимся этим классом. Он был умным, рациональным, предприимчивым. Но... Светлые умы не захотели ездить из центра в тьмутаракань, на Ленинский проспект. И пошли искать лучшей доли. Нашли или нет? Конечно, мы давно их простили, как прощаем и даже жалеем любого отступника от кота Мрота до Владимира Викторовича — доля взмаховца не из лёгких. Тем больше мы ценим тех, кто не сломался, не испугался дальней дороги, круглосуточной пахоты, неопределённости. Тех кто остался верен... Взмаху? Себе?

Тоже не много. Девять или одинадцать? Но они — Светин класс. И этим всё сказано.

Четвёртый выпуск — второй Венерин! У меня о нём, пожалуй, самые тёплые воспоминания. Первый Венерин класс был почти взрослым. Друзья. Коллеги, как говорил Полонуер. Это были перве любимые... дети: Маша, Марина, Макс, Мишка, Андрей и ещё Андрей, Игорь, Володя, Оксана, Ксюша, Наташа, Антон. Почти все они были на тренинге перед днём выпускника. Они были самыми самодостаточными детьми. Мы все их откровенно любили, и они знали об этом. Последний, пятый. Первый гуманитарный. Самый большой? Самый разный. Самолюбивый. Тревожный. Яркий. последний класс в котором были люди, заставшие «Яхонт» — Олег Коугия, Женька Гущин, Макс Язев. Целая плеяда театральных талантов. Авторы и исполнители знаменитого «армейского шоу». Одиннадцатый класс дался им нелегко. Однако, по агентурным сведениям, сейчас они чувствуют себя неплохо. Женька, говорят, чуть не Ленинский стипендиант. Димка Ножевин — звезда юрфака. Даже гуманитарные девушки сдают на «пять» высшую математику. Кто намалевал им такого страшного волка?

Вот уже почти год как нет в школе и их. Иногда встретишь в коридоре Димку или Толю. Даже не удивишься. А то вдруг покажется — Конова с Ревзиной по коридору идут, говорит Майкл. Вы смотритесь здесь естественно! Бывает, мы кивнём на бегу. Нет времени остановиться, поговорить. Вспомнить, как это было год назад, два, пять. Не обижайтесь на нас. Поверьте, мы помним о вас каждый день. Мы сравниваем с вами новых учеников. Часто нам кажется, что вы были лучше.

Приходите к нам чаще. Приходите не как в гости. Приходите домой. В кафе, в библиотеку, в компьютерный класс. У нас теперь такая уютная рекреация. А ещё мы хотим сделать бар. Но главное, давайте делать филиалы Взмаха там, где вы сегодня обитаете. Не надо открывать там школы. Достаточно просто улыбаться людям, смотреть на мир с оптимизмом, не успокаиваться на достигнутом, хотеть от себя больше, не бояться рисковать, не трусить и не замыкаться в себе. Короче, быть Взмаховцем самому и заражать этим других. Взмах — это ведь дело заразное. Смотришь, лет через пятьдесят весь этот город будет охвачен этим вирусом. И это будет самая классная эпидемия в истории человечества.

Личное мнение директора Морозовой Елены Юрьевной. Интервью и статьи.